Репарации внешние
Человечество не доросло еще до действительного проведения в жизнь начал «объективной» справедливости… каждый народ защищает свою «субъективную справедливость», свое «субъективное понимание права».
Н. Головин[1]
Вторым пунктом вильсоновской программы стоял вопрос репараций. Принцип репараций, утвержденный в соглашении о перемирии, гласил, что Германия возместит весь убыток, причиненный немцами гражданскому населению союзников и их имуществу. Однако после заключения перемирия европейские представители Антанты потребовали включить в репарационные платежи, помимо ущерба гражданских лиц еще и косвенные убытки, и военные расходы, тем самым, по сути, превратив репарации в контрибуцию.
Франция потребовала от Германии 480 млрд золотых марок, что в 10 раз превышало сумму довоенного национального богатства Франции, или в 200 раз превосходило сумму, которую французы заплатили немцам в 1871 г. и которую французы считали тогда чрезмерной[2]. Англичане оценили репарации в - 100 млрд, американцы в - 50 млрд, но и эту сумму последние называли «совершенно абсурдной»[1].
Э. Хауз вообще считал бесполезным пытаться исчислять величину репараций: «Несомненно, что они были больше того, что Германия могла бы уплатить без разрушения экономической организации Европы и поощрения германской торговли за счет самих союзников. Весь мир только выиграл бы, если бы Германия сразу уплатила своими ликвидными средствами»[3]. Дж. Кейнс утверждал, что: «страны Европы находятся между собой в такой тесной экономической зависимости, что попытка осуществить эти требования (выплаты репараций Германией) может разорить их»[4].
Хауз полагал, что для Европы: «лучше признать Германию банкротом и взять с нее столько, сколько она фактически может заплатить...»[5]. Кейнс предложил ограничить размер репараций 10 млрд долл. (75% годового дохода Германии за 1913 г.) с рассрочкой на несколько десятилетий[6]. Кейнс предупреждал, что попытка навязать Германии непосильные репарации приведет победе в Германии либо коммунизма, что стало бы прелюдией «к мировой революции и… к заключению страшного союза Германии и России…», либо реакции , что привело бы к возрождению «из пепла космополитического милитаризма…», представляющего угрозу безопасности в Европе, «так давайте же поощрим Германию и поможем ей занять достойное место в Европе, чтобы страна эта могла стать созидателем и организатором процветания и богатства…» - заключал Кейнс[7].
Но у союзников были свои приоритеты. По мнению Кейнса: «Целью Клемансо было ослабление и разрушение Германии всеми возможными путями…»[8]. Пуанкаре, в этой связи указывал: «Немецкий долг – дело политическое, и я намерен пользоваться им как средством давления»[9]. Что касается непосредственно самого размера претензий, то здесь мнение правящих кругов Франции отражало заявление радикала Э. Эррио: «Ослабленная Германия нам не заплатит. Сильная она совсем откажется платить. Между двумя этими подводными камнями наш дипломатический корабль должен маневрировать»[10]. Настроения царящие по другую сторону Ла Манша - в Британии передавал призыв Ллойд Джорджа «Они заплатят за все», который он сделал лозунгом своей избирательной кампании. «Политический инстинкт не подвел Ллойд Джорджа. Ни один кандидат не мог противостоять этой программе», - отмечал Кейнс[11].
Однако у Германии действительно не было ресурсов, для того, что бы оплатить все предъявленные претензии, об этом гласила ст. 232 Версальского договора: «Союзники и ассоциированные члены признают, что ресурсы Германии… неадекватны требованию компенсации всех потерь и убытков»[12].
Выход из положения нашел Клемансо, предложивший вообще не включать в договор, какой-либо определенной суммы. «Мсье Клемансо… выступил с заявлением, что о какой бы сумме, в конечном счете, ни договорились эксперты, для предъявления счета Германии эта сумма окажется значительно меньше, чем ожидает французский народ, а поэтому никакой кабинет, который принял бы ее как окончательную, не смог бы удержаться. М-р Ллойд Джордж…, с готовностью присоединился к этой точке зрения»[13].
В итоге в Версальском договоре относительно величины репараций было записано только то, что: «Германия и ее союзники ответственны за причинение всех потерь и всех убытков, понесенных союзниками и ассоциированными членамии их гражданами вследствие войны, которая была им навязана нападением Германии и ее союзников»[14]. Предусматривалось, что Германия должна была погасить весь долг в течение 30 лет[2]. В феврале 1921 г. общая сумма репараций была определена в 226 млрд золотых марок[3]. В мае 1921 г. на Лондонской конференции она была снижена до 132 млрд марок[4], что составляло более 200% предвоенного национального дохода Германии. Кейнс оценил, что назначенные Германии выплаты в несколько раз превышают ее платежные возможности[5]. Пока же - осенью 1919 г. предполагалось, что выплата репараций должна начаться с 1 мая 1921 г., когда Германия должна будет выплатить первый транш в размере 20 млрд марок золотом, товарами, ценными бумагами и т.д.
Договор предусматривал создание специальной комиссии по обеспечению репарационных выплат. Союзная комиссия получала «право не только изучать общую платежеспособность Германии и решать (в течение первых лет), импорт какого продовольствия и сырья необходим: гарантируя, что репарации являются первоочередной статьей расходования внутренних ресурсов страны, Комиссия уполномочена осуществлять управление налоговой системой… и внутренним потреблением Германии, а также влиять на экономику Германии путем решения вопросов поставок оборудования, скота и т.д., а также определяя график отгрузки угля»[15].
Ст. 241 по сути окончательно превращала Германию в колонию: «Германия обязуется принимать, издавать и осуществлять исполнение любых законов, приказов и декретов, которые необходимы для полного исполнения настоящих положений»[16]. Что бы у немцев не возникало иллюзий, ст. 429-430 предусматривали прямую оккупацию войсками союзников германских территорий, в случае: «если… Комиссия по репарациям найдет, что Германия полностью или частично отказывается от своих обязательств по настоящему договору…» [17].
Кейнс в этой связи замечал: «таким образом, германская демократия уничтожается в тот самый момент, когда немецкий народ собрался установить ее после жестокой борьбы — уничтожается теми самыми людьми, которые в течение войны без устали утверждали, что собираются принести нам демократию… Германия больше не народ и не государство, она остается лишь торговым вопросом, отданным кредиторами в руки управляющих... Комиссия, штаб-квартира которой будет расположена за пределами Германии, будет иметь неизмеримо бóльшие права, чем когда-либо имел германский император, под ее властью немецкий народ на десятилетия будет лишен всех прав в гораздо большей степени, чем любой народ в эпоху абсолютизма…»[18].
Правда до выплат было еще относительно далеко, пока же, до их начала, помимо репараций, Германия должна была поставить победителям 371 тыс. голов скота, 150 тыс. товарных и 10 тыс. пассажирских вагонов, 5 тыс. паровозов, передать союзникам все свои торговые суда водоизмещением более 1600 т, половину судов водоизмещением свыше 1000 т, четверть рыболовных судов и пятую часть речного флота, поставить Франции 140 млн. т. угля, Бельгии — 80 млн., Италии — 77 млн. а также передать победителям половину своего запаса красящих и химических веществ. По Версальскому договору Германия так же теряла 13% территории, 10% населения, 15% пахотных земель, 75% железной и 68% цинковой руд, 26% угольных ресурсов, всю текстильную промышленность и т.д.[6].
Мало того, Франции были предоставлены в собственность: все права на использование вод Рейна для ирригации и производства энергии, все мосты на всем их протяжении и наконец, под управление немецкий порт Kehl сроком на семь лет[19]. Англичане в свою очередь прибрали к своим рукам зоны деятельности германского рыболовного флота. Все крупнейшие германские водные пути были отданы под управление союзников с широкими полномочиями, большинство локального и местного бизнеса в Гамбурге, Магдебурге, Дрездене, Штеттине, Франкфурте, Бреслау передавались под управление союзников, при этом, по словам Кейнса, почти вся мощь континентальной Европы находилась в Комитете по охранен водных ресурсов Темзы или Лондонского порта[20]. И это была еще только часть всех требований и претензий победителей.
Кейнс по этому поводу восклицал: «Что за пример бесчувственной жадности самообмана, после конфискации всего ликвидного богатства требовать от Германии еще и непосильных для нее платежей в будущем…»[21].
[1] По словам Э. Хауза, Англия предъявила Германии предварительный счет на сумму в 120 млрд долл., Франция на - 200 млрд с рассрочкой платежа на 55 лет. Американцы настаивали, что счет не должен превышать 22 млрд долл. (Дневник Хауза 21, 27 февраля 1919 г. (Хауз..., т.2, с. 588))
[2] В основе расчетов лежала «постоянно сумма, которую Германия сможет уплатить», максимальный срок принимался в пределах 30-35 лет. Так как «При более длительном сроке нарастающие проценты превысили бы сумму ежегодных взносов в счет основного долга» (Хауз..., т.2, с. 642, прим.)
[3] Ллойд Джордж предложил поделить репарации в соотношении: 50% - Франции, 30% - Англии, остальным странам - 20%. Клемансо потребовал 56% и «не центом меньше». В итоге Франции досталось 52%, Британской империи – 22%, Италии – 10%, Бельгии – 8% и т.д. Американцы взяли свою долю сразу секвестрировав всю германскую собственность на американской территории на сумму 425 млн. ф.ст. (более 2 млрд долл., или свыше 8 млрд золотых марок) и захватив германских кораблей общим тоннажем вдвое против потерянного.
[4] Или 34 млрд долл., срок выплаты репараций был увеличен до 37 лет. С 5%-ной пеней на просроченные платежи. Это была огромная сумма для Германии, чей годовой ВНП в послевоенные годы составлял всего 40 млрд золотых марок. Установленный союзниками ежегодный объем выплат составлял 4 млрд золотых марок, т.е. 10% ВНП. Вследствие экономического хаоса в стране, средний объем выплачивавшихся в 1920—1923 гг. репараций составил всего 1,7 млрд золотых марок или примерно 4% ВНП.
[5] Максимальная сумма репараций, которая могла быть выплачена Германией, по мнению Кейнса и британского казначейства, составляла всего 2 млрд ф.ст. (≈ 10 млрд долл., ≈ 42 млрд. марок) (Keynes J.M…, p. 186).
[6] Справедливости ради размер союзнических репараций необходимо сравнить с запросами самой Германии. Она их продемонстрировала в Брест-Литовском договоре с Советской Россией. Тогда, немцы фактически потребовали аннексий стратегических территорий, раздела и полного экономического порабощения России. Условия Брест-Литовского договора произвели шок на союзников. Э. Грей писал, что германский мир привел его в депрессию и, что он не видит «как быть в мире с людьми правящими Германией». Его наследник на посту министра иностранных дел Бальфур вторил в январе 1918 г., своему предшественнику - война ужасна, но она «ничто по сравнению с германским миром». (Gilbert M. The First World War. N.Y., 1994, 395, 396. (Уткин А.И. Унижение России…, с. 59, 74))
В случае победы над западными союзниками Германия, по словам Г. Ремпела, собиралась содрать с них в четыре раза больше, чем они впоследствии определили ей. (Rempel G. Western New England College.) В цивилизаторском плане, по мнению Тойнби, она «низвела бы Запад до состояния хаоса «вооруженного грабежа, неизвестного нам со времен «столетней войны» и подвигов Карла Лысого; она смела бы начисто работу четырех столетий, уничтожила бы не только «национальное самоуправление», введенное английской и французской революциями» (Toynbee A. J. Nationality and the War. Lnd., 1919, p. 275 (Уткин А. И. Забытая трагедия…, с. 74-75)).
Есть и еще одна оценка условий Версальского договора она принадлежит У. Додду, американскому послу в Берлине. По его мнению, Версальский договор был «совсем не так плох по сравнению с тем, что Соединенные Штаты навязали побежденному Югу в 1865-1869 годах, и что привело к пятидесятилетнему экономическому угнетению этого района, более суровому, чем все тяготы, выпавшие на долю Германии». (Додд У…, с. 164.)
[1] Головин Н. Бубнов А. Тихоокеанская проблема в ХХ столетии…, с. 281.
[2] Дневник Хауза, 21 февраля 1919 г. (Хауз..., т.2, с. 588)
[3] Хауз..., т.2, с. 527
[4] Кейнс Дж. М. Пересмотр версальского мирного договора./ Кейнс Дж. М. Россия. 1922 г. /Кейнс Дж. М. Общая теория занятости, процента и денег. Избранное. – М.: Эксмо, 2007. – 960 с., с. 677.
[5] Дневник Хауза, 16 марта 1919 г. (Хауз..., т.2, с. 627)
[6] John Maynard Keynes, TheEconomic Consequences of the Peace,New York: Penguin Books, 1995 [1920], p. 200 (Препарата Г., Гитлер, Inc., с. 127).
[7] John Maynard Keynes, TheEconomic Consequences of the Peace,New York: Penguin Books, 1995 [1920], p. 289-290, 294 (Препарата Г., Гитлер, Inc., с. 129).
[8] Keynes J.M…, p. 138.
[9] Жан Моне. Реальность и политика. Мемуары. Пер. с фр. М., 2000, с. 111
[10] Information, 1921, 6 septembre (Викторов В. П. Политика французских радикалов и радикал-социалистов в правительстве А. Бриана// Актуальные проблемы новейшей истории Франции, Грозный, 1980, с. 10)
[11][11] Keynes J.M…, p. 133.
[12] Keynes J.M…, p. 140.
[13] Miller D. H. What Really Happened at Paris, p. 262 (Хауз..., т.2, с. 588, примечание)
[14] Мирный договор между Союзными и Объединившимися Державами и Германией, подписанный 28 июня 1919 г., часть VIII: Репарации, отдел I, с. 231 ("Версальский мирный договор"). М., 1925. [25]
[15] Keynes J.M…, p. 200-203.
[16] Keynes J.M…, p. 200-203.
[17] Keynes J.M…, p. 200-203.
[18] Keynes J.M…, p. 200-203.
[19] Keynes J.M…, p. 102.
[20] Keynes J.M…, p. 101.
[21] Keynes J.M…, p. 95.